Дубинка Михаил Калистратович родился в 1937 году в деревне Хидры Кобринского района.
Семнадцать лет работает бригадиром полеводческой бригады в колхозе «Заря» Кобринского района.
Звания Героя Социалистического Труда удостоен 28 декабря 1976 года.
ПОЛЮШКО-ПОЛЕ
Это был обычный день в его жизни, как и сотни других, полные тревог и забот о будущем хлебе. Объездив с раннего утра поля и поговорив с механизаторами, которые были заняты на вывозке органики и торфокрошки, Михаил Калистратович Дубинка к обеду завернул в правление колхоза. Надо было утрясти вопрос с премией. Бригада по условиям соревнования заняла первое место, и всем не терпелось, как шутили колхозники, пощупать премиальные.
Председатель колхоза «Заря» Кобринского района Иван Иванович Тарасюк был на месте. Оторвав взгляд от бумаг, он кивнул в сторону кресла,— дескать, садись — и снова углубился в чтение.
Михаил подошел к окну. Отсюда, из председательского кабинета, хорошо были видны околица деревни Хидры и поле, раздольное, сливающееся с кромкой далекого леса. Полюшко-поле! Михаил Калистратович за годы бригадирства видел его тысячу раз. То в сочной зелени озими, то в золотистом разливе хлебов. И всегда оно было прекрасным, наполняло сердце и душу солнечной радостью.
Сейчас поле, припорошенное легким снежком, напоминало богатыря, прилегшего отдохнуть. Но Михаил знал, что пройдет месяц-другой, и под лучами весеннего солнца оно оживет. Погустеют от земных соков зеленя, наберутся сил и выкинутся колоском, чтобы потом налиться тугим зерном.
В 1976 году они собрали в бригаде на круг по 44 центнера зерна с гектара, 260 — картофеля, 350 — сахарной свеклы, 520 центнеров кормовых корнеплодов. Казалось, чего еще надо ему, бригадиру? Ведь такого урожая не видели хидринские старожилы. В канун Нового года ему присвоили звание Героя Социалистического Труда. На праздничном пиджаке красуются ордена Ленина, Трудового Красного Знамени. Недавно с ВДНХ пришла Золотая медаль. Живи и радуйся. Но у бригадира нет покоя на душе. Чувствует, что земля, которую он, казалось, знает как свои пять пальцев, способна на большее.
Прошлой осенью он ездил в Любель к Людмиле Журбило, прославленному бригадиру ордена Ленина колхоза «Оснежицкий» Пинского района. Заело любопытство: как это она на песочках может получать такие высокие урожаи, притом устойчивые на всей площади? За последние годы потучнел колос и на хидринских нивах. Сказалась обильная заправка почвы органическими удобрениями, возросшая культура земледелия. На отдельных участках намолачивали 50, а то и больше центнеров зерна с гектара. Был год, когда полсотни центнеров собирали на круг. Но в следующем году получили почему-то на треть меньше. Правда, год на год не приходится. Но ведь от этого не легче. Как застраховать себя от случайностей, получать стабильные урожаи? С этой целью и ехал он в Любель.
Людмила Николаевна не таила от него секретов: рассказывала, показывала. И то, о чем она говорила, не было откровением для него. То, что она делала, чтобы поднять плодородную силу гектара,— заправка почвы органикой, классные семена, сроки работ, высокая культура земледелия,— все было известно любому хлеборобу. Примечательно то, что разрозненные крупицы опыта она собрала в одно целое и придала ему стройную систему. Вернувшись из Любеля, он не одну ночь переваривал услышанное и увиденное и пришел к выводу, к которому пришла за долгие годы и Журбило: в земледелии нет важного и менее важного. Элементы, работающие на урожай, дают наиболее высокую отдачу, если используются в комплексе, при строгом соблюдении агротехники. С этой мыслью и пришел к главному агроному колхоза В. Ф. Гутовцу.
Несмотря на позднее время, Владимир Федорович был у себя. Его небольшой рабочий столик оказался завален картограммами. Над одной из них склонился агроном.
— Добрый вечер, Калистратович. Почему не спишь?
— Все думаю. Был у Журбило. Живут же люди. Урожаи программируют. А мы вслепую.
— Над этим и я мыслю,— улыбнулся Гутовец.— Присаживайся, вместе будем мозговать.
Вернулся Михаил от Владимира Федоровича под утро. Прилег на диван, а утром чуть свет отправился на поля подбирать участки под ячмень.
Потом коротали ночи над составлением доз туков, над расчетами. Поля по естественному плодородию были неодинаковыми. И чтобы получить запланированный урожай в 60 центнеров, надо было дать земле соответствующую дозу фосфора, калия, азота. Потом было самое трудное: составить смеси, внести их на поля. Кропотливая работа с каждым механизатором. Не все ведь понимали. Были и такие, которые считали новые требования бригадира блажью. Убеждал, упрашивал. И добился своего. Поле отплатило сторицей: с участков, где программировали урожай, получили по 62 центнера ячменя.
И осенью 1976 года хлеборобы бригады поработали на будущий урожай, что называется, на совесть: рожь засеяли по картофлянищам и люпину, предварительно запахав на гектаре по 40 тонн органики. Минеральные удобрении внесли в соответствии с картограммами. В этом помог опять-таки главный агроном Владимир Федорович Гутовец. Посоветовал, каких и сколько вносить туков на каждый участок. Ну, а механизаторы Василий Дмитрук, Александр Корнеенко, Оскар Шень и многие другие на подготовке почвы и севе озимых показали высокий класс. Все сделали в лучшие сроки при высоком качестве. Трудились не покладая рук и полеводы — Иван Ващук, Иван Дубинка, Ольга Ващук и другие.
Словом, в озимое поле, на которое он сейчас смотрел, был вложен труд сотен людей, так или иначе причастных к хлебу.
Бывает, что среди повседневных хозяйских забот вдруг какая-то деталь, вроде бы и незначительная сама по себе, заставляет взглянуть на окружающее совсем по-иному, увидеть глубинный смысл прожитого. Для Михаила такой деталью было это поле. С землей он был связан с детских лет. Отец, Калистрат Иосифович, с малолетства воспитывал у сыновей любовь к земле, полагая, что каждый человек должен оставить на ней добрый след, приучал детей к нелегкому крестьянскому труду. А когда усталость после пахоты валила Михаила с ног, в раздумье говорил: «Хлеб без пота не родится».
В первые колхозные годы они, сельские комсомольцы, не жалели сил. Холили и лелеяли землю. Удобряли навозом, подкармливали золой, собранной за зиму при подворных обходах. Да, было, было… Жизнь не стоит на месте… Далеко вперед шагнуло колхозное село. Изменились характер труда земледельца, быт его, мироощущение. Еще в первые годы своего бригадирства предвидел Дубинка эти превращения. Предвидел и делал все для того, чтобы приблизить их.
Семнадцать лет. Неповторимых, непохожих, но оставивших след в сердце постоянными заботами о земле. А ведь сначала не верили ему, сомневались. Потянет ли бригаду? То собрание, когда его принимали в партию, до сих пор в памяти. Пришел он из армии кандидатом в члены партии, с рекомендациями от коммунистов заставы, с которыми делил все невзгоды и трудности пограничной службы. И здесь его знали не хуже, чем там: вырос у всех на виду. В партию его приняли единогласно. Но когда Евдоким Зозуля, человек степенный, всеми уважаемый, предложил на свое место его, Михаила, все почувствовали себя неловко.
— А как же ты, Евдоким Никифорович?
— Я? Я учетчиком к Михаилу пойду.
Предложение старого бригадира поддержал секретарь парторганизации Иосиф Александрович Дубинка:
— А что? Думаю, Зозуля прав. Михаил — парень что надо. Потянет бригаду. Не боги горшки обжигают.
— Ой, ли? Уж больно молод,— усомнился кто-то.
— Ну, это ты напрасно,— вступился секретарь.— Михаила мы знаем с тех пор, когда он еще под стол бегал. Хлеборобская у него закваска, нашенская.
Так стал Михаил бригадиром. Сейчас он с улыбкой вспоминает те дни, когда приходилось по утрам объезжать хутора, стучать в окна и упрашивать Марью или Ивана выйти на работу.
Отошли в прошлое хутора. Теперь даже следа былых усадеб не найдешь. Новые улицы выросли в деревнях, заново отстроились былые хуторяне. В дома пришли газ, вода, достаток. И все это добыто общим трудом на родном поле.
— О чем размечтался, Калистратович? — глуховатый голос председателя не сразу дошел до сознания.
— Сказали что-то, Иван Иванович?
— Спрашиваю: о чем думаешь?
— О хлебе. Гадаю, сколько выдаст осенью гектар.
— Ну и сколько?
— Думаю, не меньше пятидесяти. Смотрите, как раскустилась. Это на зиму-то. А что будет весной?
— Мечтатель ты, Калистратович.— Председатель тоже подошел к окну.— Премию бригаде сейчас заберешь?
— Сейчас.
В председательском кабинете и встретил я Михаила Калистратовича.
Есть люди, у которых запоминается не лицо, не фигура, а выражение глаз, улыбка, идущая как бы из самой души. Вот и Дубинка такой. Сам он среднего роста, коренастый. Разговор зашел о бригадных делах. Он сразу оживился, поведал, что рожь «белта» хорошо вошла в зимовку, сейчас ее прикрыло снежком, не вымерзнет. Урожай должен быть хороший. Готовятся к весне. Теперь у него новый помощник по технике — Михаил Пархутик, недавний выпускник Пружанского техникума.
Зашел разговор о программировании урожая. И Дубинка рассказывал не торопясь, обстоятельно. Еще не успевшее потерять летнего загара, задубленное зимними ветрами лицо бригадира озаряла неяркая улыбка. Такая улыбка бывает у людей, по натуре добрых душой и сердцем. И приходит она, эта доброта, от любви к родному полю, от хорошего расположения ко всему живущему на земле.
А. АДАМОВИЧ